Небо в алмазах

1 октября режиссер Валерий Саркисов открыл “Дядей Ваней” сезон в Театре драмы. Пятая постановка Саркисова в Драме (до это были “Вышел ангел из тумана”, “Смерть Тарелкина”, “Похищение Сабинянинова” и “Женитьба”) получилась на удивление интересной.

“Дядю Ваню” три года назад ставил Миндаугас Карбаускис (за роль Сони бывшая нижегородка Ирина Пегова получила “Золотую маску”), в международном проекте “Дядя Ваня”, осуществленном в прошлом году, пьесу Чехова играли актеры из России, Японии и Америки. На Википедии висят ссылки на пять экранизаций пьесы - последние сняты в Швеции, Германии и Англии.
При такой популярности “хитовым” назвать сюжет “Дяди Вани” сложно. По сути, это история интеллигента, переживающего кризис среднего возраста и неудачно влюбившегося в чужую жену (два выстрела из пистолета, после которых нет трупов, саспенса не добавляют). Чеховская пьеса, по сегодняшним меркам, как сосуд, который можно наполнить чем угодно, в диапазоне от “дядя Ваня - страдающий интеллигент” до “дядя Ваня - ничтожная личность”.
Саркисов поставил свой спектакль, нежный и тонкий, “между жанров”: ни драма, ни комедия; больше тянет к мелодраме, но и это еще вопрос. “Сцены из сельской жизни” (подзаголовок чеховской пьесы), судьба русского интеллигента, которого засасывает обывательское болото, философские рассуждения о счастье через тысячу лет - все это Саркисова и актеров, кажется, не очень интересует. Да и кто сейчас интеллигент? Сергей Шнуров, который закончил духовную семинарию?
Что же в остатке? Люди, которые пытаются прожить свою хрупкую жизнь как можно интереснее (что обычно не получается), поймать время, ускользающее между пальцев. Возраст дяди Вани - 47 лет. Это в молодости кажется, что жизнь вечна. В 40 с лишним понимаешь, что до финальной черты осталось совсем немного. А часы и дни, из которых складываются драгоценные оставшиеся годы, придется тратить на рутину. Дядя Ваня - управляющий имением, сводит дебет и кредит, занимается дурацкими мелочами вместо того, чтобы жить ярко, - как миллионы бухгалтеров, офисных работников, менеджеров, кующих чужое счастье. Актер Анатолий Фирстов играет человека во всем его многообразии - фантазера, алкоголика, шута горохового, который, чтобы привлечь внимание любимой женщины, смешит ее, валяет дурака, ползает на четвереньках. Елена в исполнении Ольги Береговой прекрасна и артистична как кинодива - Марлен Дитрих или Любовь Орлова. Харизматична, жива, непосредственна, не создана для работы, создана для любви. Но как раз любви - большой и красивой, нет, зато есть старый больной муж и мужчины помоложе - с ними можно переспать, но перспектив у “романа” не будет. Вокруг дяди Вани и Елены - множество других, не менее главных, героев. Ощущение, что Саркисов по-настоящему “растворился” в актерах - даже роли второго плана (нянюшка или беспомощный приживала в панамке, похожий на экс-телеведущего Павла Любимцева) тянут на бенефис.
Все они - как хрупкие куклы в руках у господа Бога, который сам назначает, увидит ли кто-то “небо в алмазах” при жизни или после смерти. И Сонин монолог в конце (молодая актриса Мария Мельникова, отлично сыгравшая Агафью Тихоновну в недавней “Женитьбе”) вызывает у многих зрителей настоящие светлые слезы - как реквием по собственной мечте.
Хорошо бы еще выпить перед смертью шампанского, как это сделал сам Чехов, но это уж как Бог даст.

Марина Самкович, журнал Досуг в Нижнем